Они вернулись

 

                                                                                     «Подумайте. Подумайте. Сто лет или           

                                                                            даже больше люди говорили, что их не

                                                                                 осталось ни одного. И вот они вернулись».

   

                                                                            Рэй Брэдбери «Холодный ветер, теплый         

                     ветер».

 

 

- Пошевеливайся, подкустовник вшивый! Твою ж мать! У госпожи Координатора и так дел выше головы, а твое благородие еще и кочевряжится, - сквозь зубы шипел Присягала, сопровождая каждое слово убедительным тычком в спину. Наконечник копья был тупым и холодным; казалось, звуки ударов должны отскакивать от стен неширокого коридора, когда он попадал по ребрам или позвоночнику, но полуистлевшая одежда узника все же гасила, делала неслышными соприкосновения металла с кожей, натянутой поверх костей и суставов.

 

- Не кипятись, Вэл, - тоже шепотом произнес его напарник, одетый, как и первый, в ненавистную пленнику серо-зеленую униформу с серебряными нашивками. Короткие замшевые сапоги Присягал почти бесшумно ступали по синим и белым плиткам пола Дома Решения Вопросов.

 

- Парень ведь едва идет, - ногу ему так и не выправили, да еще в камере уголовные избили…

 

- С такими разговорчиками – прямая тебе дорога в Обитель Не-Имеющих-Желаний, Констан, - ядовито процедил первый, поудобнее перехватывая копье. – Хо! Этот стервец-подкустец и его банда что писали в своих вонючих листках? Забыл? Всех Служивых перебить, Лоялов… Тьфу, сортировать, и тех, кто сотрудничал – в трудовые лагеря. До Вернувшихся-то им не добраться, соплякам хреновым. А кто виноват, спрашивается, что его не исцелили? Сам же этот козел и виноват! Они же, партизаны драные, скорей сдохнут, чем допустят Наложение рук…

 

- Ладно, Вэл, чего уж там, - примирительно протянул жалостливый Присягала, - пришли уже. Не приведи Вышние Силы, госпожа Координатор услышит. Иди, кустовник, чего стал!

 

Арестант – высокий черноволосый парень – шагнул в распахнутые стражниками массивные двери кабинета Координатора, подгоняемый последним напутствием увесистого наконечника. Когда серебристые, чуть ли не излучающие мягкий свет створки еле слышно затворились, он быстро огляделся, - в огромной квадратной комнате никого не было. У дальней стены стоял длинный стол темного дерева, окруженный массивными стульями с высокими спинками. Узкая полоска солнечного света тянулась справа от окна между белых шелковых штор, собранных в пышные складки, словно отделяя ближайший к пленнику угол стола. Он чуть было не сглотнул, но вовремя удержался. На этом уголке был сервирован завтрак - режущие глаза своей белизной салфетки, огромные дымящиеся чашки, тарелки, молочник… Вся посуда была белой, стены и потолок – тоже. В комнате стояла вязкая, густая тишина, ему казалось – вот-вот донесется звяканье хирургических инструментов. «Нет, здесь она меня расчленять не будет – слишком уж любит чистоту». Словно в ответ часть стены - левой от входа, напротив трех больших окон - легко, без единого скрипа отошла в сторону и так же плавно вернулась на место, пропустив быстро скользнувшую в комнату маленькую женщину.

 

- Удивлен? Возмущен моей лицемерной скромностью, сударь партизан? - Координатор шла прямо на него – тоненькая, неестественно прямая, сжав маленькие кулачки. Хищная усмешка, хорошо знакомая многим узникам Дома, неожиданно слетела с ее не накрашенных губ – узнику показалось даже, что они нерешительно дрогнули. Координатор в упор, с каким-то нервным, напряженным любопытством разглядывала его рваный, грязный камуфляж и стоптанные армейские ботинки. Голова арестанта была обмотана не первой свежести бинтами в бурых пятнах подсохшей крови. Повязка доходила почти до густых угольно-черных бровей, а из-под них – усталые глаза какого-то кошачьего, изжелта-зеленого цвета смотрели на нее сверху вниз с безнадежной, тоскливой ненавистью.

 

Женщина, наконец, разжала кулачки и снова надела свою опасную улыбку, приветствуя пленника по обычаю пришлецов – приложив правую ладонь к сердцу и слегка поклонившись.

 

- Прошу к столу! Извини, тут только кофе и булочки с ветчиной – обеденную еду в Дом еще не привезли.

 

Узник шел медленно, с усилием подволакивая левую ногу и изо всех сил стараясь не закричать.

 

- Что такое? Почему тебя не исцелили? Ах, конечно же, ты сам отказался, как и другие схронцы! Ладно, садись и ешь, после поговорим.

 

Он едва понимал, о чем ее слова. Словно оглохнув, раненый партизан таращился на это хрупкое создание, облаченное в длинное бирюзовое платье и широкую белую накидку-сюрко поверх него. Легкие светлые туфли без намека на каблуки, прямые рыжеватые волосы под серебряным обручем – никакой прически, просто обрезаны чуть выше плеч. Узкое бледное лицо, никакой косметики и темные круги под глазами… Он пытался смотреть на нее как на женщину, не на чудовище, найти в этих светло-карих глазах хоть что-то человеческое – и не мог. Координатора мало кто видел, но о ней, управлявшей округом с почти двадцатимиллионным населением,  ходили легенды. Особенно здесь, в столице. Лоялы замирали, когда на улице появлялись ее черные лакированные носилки – самое безопасное средство передвижения, защищенное магией пришлецов, - вдруг отодвинется белоснежная занавеска? А партизаны… Мало кто из них не мечтал разбить голову этой изящной женщины об угол Дома Решения Вопросов.

 

- Садись же, капитан Дани, - она повелительно указала на ближайший к окну стул. Тут он вспомнил, и от удивления без возражений сел, криво привалившись к резной спинке.

 

- Подожди… Мы поступали вместе, но ты ушла на гидроэкологию!

 

- Благодарение Вышним Силам, не забыл, - насмешливо отозвалась Координатор. – «Гидры» вам завидовали немного, переработчикам, - мне тогда здоровье не позволило остаться на самом престижном факультете. Подумать только, лучшей профессией десять лет назад считалась уборка мусора!

 

Она села за стол прямо напротив, и снова издевательски улыбалась, сложив ладони «домиком» под подбородком.

 

- Ну-с, господин бывший однокурсник, и как дошел ты до жизни такой? Да ты ешь, ешь, а после – ответишь.

 

Голос звучал почти добродушно, но капитан повстанцев уже полтора года командовал отрядом и неплохо разбирался в людях. Сквозь сладкую патоку ласковых слов и милых улыбок Координатора прорывался едва уловимый металлический привкус угрозы. Дани, не торопясь, съел ветчину, прикончил горку еще теплых круассанов, выпил обе чашки кофе и все молоко – прямо из кувшинчика, думая о том, что глупо щеголять хорошими манерами перед отправкой в трудовой лагерь. Она ждала, когда он очистит посуду, ждала ответа, как-то очень уж довольно наблюдая за ним, - словно сестра за беспутным братишкой. Старшая сестра. Выглядела бывшая студентка местного университета действительно неважно, - они ведь ровесники, ей не больше двадцати восьми… «Ты сам-то когда последний раз в зеркало смотрел?» От непривычной тяжести в желудке вдруг стало не по себе, но пленник справился и - собрался, приготовился, как к прыжку из окна разрушенного дома на фургон, набитый Присягалами.

 

- Как мне теперь называть тебя?… вас? – слова все же давались с трудом, голова немного кружилась от крепкого кофе.

 

- Конечно же, не «рыжей сукой» и не «подстилкой пришлецов», - ровным голосом произнесла Координатор. - Я знаю все подобные прозвища, и каждый из слухов, распространяемых кустовниками вроде тебя. Пожалуй, зови Лизой – мамочку с какой-то радости угораздило наградить этим именем. Лиза-подлиза! - хмыкнула она совсем по-детски.

 

Дани усмехнулся – про себя. Ему нечего было терять. Пусть это… это существо, которое было когда-то тихой, почти незаметной девчонкой с рыжим хвостиком, он даже имени ее не помнил, хоть прямо отсюда отправляет его в трудовой лагерь. Он сбежит, обязательно, лишь бы эти мерзкие пришлецы не прикоснулись к ноге и голове. Сейчас нужно набраться сил, это главное, - чем дольше он просидит здесь, тем позже вернется в камеру. Что ж, если у нее есть свободное время для ностальгии и душеспасительных бесед – придется поговорить. Капитан прекрасно осознавал, что общение с уголовниками, больше половины которых были полоумными мутантами, еще противнее. Он помолчал немного, чтобы сделать паузу эффектнее, и с той же тоскливой злостью загнанного зверя, читавшейся в глазах, заговорил – четко, раздельно, словно давал задания боевым группам.

 

- А ты? Как ты дошла до такого, Лиза? До того, что служишь пришлецам и отдаешь приказы уничтожать всех, кому не по нраву их вторжение. Ваше лицемерие хуже убийств и казней – человек перестает быть собой, его «исцеляют», делая безвольной марионеткой  этих…

 

- Возвращение, а не вторжение, - неожиданно тихо возразила Координатор. – Это мы, люди, некогда вторглись в их жизнь, вытеснив за пределы Земли. Теперь они вернулись, но не мстителями, а заботливыми спасителями и учителями. Вернулись из любви к нашему миру, чтобы не дать нам, глупым и жестоким, окончательно погубить его. Ты и сам прекрасно знаешь – подавляющее большинство людей рады им сверх всякой меры.

 

- Рады переложить ответственность на чужие плечи, на пришлецов и их подпевал-предателей, - взорвался Дани, забыв о том, что намеревался поспокойнее и подольше побеседовать с ней и убедить в своей пригодности для лагеря и без  принудительного «исцеления».

 

- Угу. Вроде меня, - сухо отозвалась Лиза, - если не можешь говорить нормально, лучше помолчи-послушай. Вы, немногочисленные партизаны, живете грабежами, если не удается найти не уничтоженные пока старые убежища с едой, водой и гнилым камуфляжем. Вы зовете всех прочих Лоялами, а давших клятву служить возрождению нашего мира – Присягалами. Остроумно, хотя еще больше мне нравятся прозвища, которыми награждают вас. Ты – командир подкустовников, схронцев, овражников. Так вас назвали не Вернувшиеся, а люди – твои же соседи, друзья, родственники…. Что вам нужно? Прошлого не вернуть, а будущее – интересно, как ты себе его представляешь, что будет, если «пришлецы» вдруг покинут Землю? Скольких уцелевших после войн, эпидемий и катастроф двух прошедших столетий ты готов принести в жертву своим обожаемым «свободе» и «независимости»? От голода и болезней начнут умирать самые слабые – дети и те, у кого ослаблен иммунитет, а таких большинство. Ты же неглуп, Дани, Очень неглуп. Чего вы добьетесь своими листовками, взрывами, убийствами «Присягал»?

 

Капитан нервно передернул плечами:

 

- Пусть они оставят нас в покое. Пусть заберут себе часть земель и живут отдельно. Почему пришлецы решают, как и где нам жить? Они за два года все сделали для того, чтобы разрушить прежние страны, заменив их округами с Координаторами во главе. Зачем, если не для приведения человечества в рабское состояние?

 

- Как будто сам не понимаешь, Дани. Мы это вполне заслужили – сами виноваты, доведя и планету, и государства, и жизнь каждого почти до последней черты. К тому же ты сильно преувеличиваешь, будто текст листовки составляешь. «Безвольные марионетки», «рабское состояние»! Разве Вернувшиеся сделали многие территории непригодными для жизни? Разве они отравили тела людей настолько, что яд передается детям и внукам по наследству? Да, из-за последствий Эпохи Развала приходится переселять целые народы из зараженных зон, - терпеливо втолковывала Координатор. – Может быть, стоит заплатить «свободой» умирать от последствий двухсотлетнего кошмара за жизнь и знания о множестве иных Миров, населенных самыми разными разумными расами, отделенных от Земли не бездной Космоса, а всего лишь Вратами Перехода?

 

- Да… - медленно, словно приходя в себя после не самого приятного сна, капитан схронцев поднял голову, - Да, они здорово отплатили нам за так называемое изгнание. Если оно действительно имело место.

 

Лиза устало вздохнула.

 

- Трудно с тобой, Дани, труднее, чем со многими. Ну да ладно. Хочешь еще кофе?

 

- Нет уж, госпожа Координатор. Спасибо за угощение, но мне пора домой. В третью камеру.

 

- Опасаешься, что мы подеремся?

 

Она как-то странно, чуть ли не виновато улыбнулась. Позвонила в не замеченный пленником среди посуды и салфеток маленький серебряный колокольчик. Когда часть стены слева снова отъехала в сторону, капитан Дани решил бороться до последнего. Он не позволит прикоснуться к себе этим гадским Целителям. Тощим, бледнорылым пришлецам, которые появились из узкого проема, сверкая золотым шитьем на светло-зеленых туниках. Капитан вскочил и хотел броситься  к окну, хотя бы разбить стекло - и себе по горлу, если не удастся выпрыгнуть… Но не смог - ноги онемели.

 

- Ты… кофе? – заплетающимся языком прошептал Дани.

 

- А что прикажешь делать, если ведешь себя, как безмозглый мальчишка? – спокойно ответила Координатор, наблюдая, как двое Целителей осторожно укладывают обмякшее тело на стулья.

 

*   *   *

Длинными, тонкими пальцами с безупречно отполированными ногтями Первый Генералиссимус Иэнар Котрил выстукивал на оконном стекле «Марш полка Кувшинок». Его собеседник слегка поморщился, но не от фальшивой ноты – мелодия звучала безупречно.

 

 «Однако этот стук, и сам Иэнар, надутый, самодовольный, как почти все вояки… И этот его дурацкий синий с серебром мундир… Он же неплохой товарищ и действительно первый из наших полководцев, с чего это я вдруг?»

 

- Извините, дорогой Мэлтис. Боюсь, что действую вам на нервы, - произнес Иэнар, перестав стучать и обернувшись. – Да нет, вы отлично экранированы, я не прочел ваших мыслей ненароком. Просто эмоции… бьют через край, простите еще раз, ради всех Богов.

 

- И вы простите, Ваше Превосходительство. Я не спал трое суток – исцелял раненых людей и думал…

 

Мэлтис Рассветное Облако был одет в светло-зеленое облачение Целителя, расшитое золотыми цветами и листьями. Узкое бледное лицо его казалось предельно утомленным и печальным; бирюзовые глаза смущенно поблескивали за сияющей занавесью золотых ресниц, на тонких губах застыла грустная полуулыбка.

 

- Мэлтис, друг мой! Так вот откуда все ваши скорбные гримасы и интересная бледность – от слишком долгих раздумий о Смертных! Выпьем же славного лиэндарского винца, и пошли они все на север! – бодро воскликнул румяный черноволосый Генералиссимус.

 

- Вы дюжину дюжин раз правы, Иэнар. Тем более, что лишь Боги способны ответить на вопросы, раскалывающие мою бедную голову. Люди так противоречивы и непредсказуемы! Но мы, кажется, сумели найти их слабое место. Исцеление Наложением рук делает их достаточно спокойными, рассудительными и даже логичными – взять хотя бы этого бешеного инсургента Дани. Он уже два месяца тихо садовничает на вилле Координатора Элиссы и, кажется, дело идет к свадьбе.

 

- Я рад за нее – такой женщине нужен как раз тихий и терпеливый муж, не так ли? – отозвался Иэнар Котрил.

 

Мэлтис словно не слышал его слов. Целитель смотрел в окно на ручьи и быстрые речки, вьющиеся среди лугов, холмов и небольших рощиц, окружавших устремленные к небу узкие башни, стрельчатые арки и  аллеи стройных колонн, поддерживавших крыши небольших портиков. Дворец Генералиссимуса был выстроен из огромных кристаллов розового и золотистого кварца в зоне, зараженной всеми возможными отравами Эпохи Развала. Люди здесь жить не могли. Только те, кого инсургенты-овражники называли «пришлецами», дышали этим воздухом, пили прозрачную воду из маленьких водопадиков, весело игравшую с лиловыми от мутировавших мхов камнями, - даже один глоток ее был смертельно опасен для человека. Но внешне эти места были прекрасны, они пробуждали обычно сладко дремавшие в нем воспоминания о Форгиане, Керг-Нуине, Отероле… Этот мир мог стать похожим на земли, которыми он грезил, через сотню-другую лет, - если удастся сейчас разобраться с его обитателями.

 

- Неужели нужно исцелить всех людей, чтобы избавить их от злобы и зависти? – тихо спросил Рассветное Облако.

 

- Ну почему же всех? По старинным подсчетам их же социологов - таких, как Дани, и им сочувствующих где-то от пяти до десяти процентов, наши Мудрые считают, что в современной ситуации – никак не больше пяти. Так что попробовать стоит, сил у наших Целителей для этого вполне хватит. Правда, некоторые переносят полное исцеление очень тяжело, вплоть до потери памяти, не так ли? Здоровяк Дани – скорее приятное исключение, чем правило, - задумчиво говорил Иэнар. – К тому же, вдруг Целители «заразятся»? Вот и вы уже почувствовали некое раздражение, прежде вам не свойственное, после нескольких десятков этих… хм… процедур. Но все равно – вашу идею стоит обсудить всем штабам Возвращения – не сегодня, так завтра, друг мой.

 

Мэлтис весело тряхнул пушистым облаком ярко-золотых кудрей и стремительным, почти неуловимым движением распахнул окно.

 

- Благодарю за поддержку. Впрочем, есть и более важные вопросы, мой Генералиссимус… Уже полдень. Роса на лугах давно высохла, дождь пойдет лишь ближе к закату. Ваши прелестные адъютанты скучают, мучаясь от безделья. Не устроить ли нам небольшой пикник у Треугольного озера, Ваше Превосходительство?

 

- Конечно, Мэлтис! Мои лиэндарские бочки всегда в вашем распоряжении.

- Как и офицеры вашего штаба?

 

- Безусловно, - ответил Иэнар чуть упавшим голосом.

 

- Они понадобятся, чтобы накрыть на стол, а потом вы их отошлете, надеюсь, - лукаво подмигнул Целитель.

 

Эльфы вприпрыжку бежали по залам и лестницам Розового дворца, держась за руки и беззаботно смеясь, как дети, радуясь лету, солнцу и предстоящему пикнику.

 

Полдень. Двадцать третий век.