Astaldo

 

                                                                                                           101г. I Эпохи. Охотничий

                                                                                                           домик феанорингов на

                                                                                                           севере Оссирианда

          

          Мало-помалу стемнело. Слуги зажгли свечи, и  в полумраке столовой охотничьего домика лица пятерых сидевших за столом казались чуть ли не призрачными; от глаз их, казалось, исходил собственный свет, мысли и воспоминания только что не клубились под мощными дубовыми балками.

          Макалаурэ был где-то далеко – впрочем, его братья, друзья, влюбленные в него эльдэр давно к этому привыкли. Серо-зеленые глаза Златокователя словно застилало туманом, но проходило время – и дымка рассеивалась, и черная с алыми узорами лютня звенела и стонала в его руках. Голос Менестреля несся тогда через своды залов, через ветра и облака, колдовской спиралью пронизывая простор Ильмэна, небесного океана. Может, он мог проникнуть и сквозь тенета Проклятия Валар, и хоть отзвуки песен сына Феанора долетали до берегов Амана…

          Финдекано, продолжая говорить что-то о совершенно испортившемся характере младшего брата, - «Хорошо хоть сидит в своем Нэврасте, редко огорчая отца – по сравнению с ним и Карнистир – образец учтивости», - перевел взгляд на близнецов. Они были неразлучны, как и в Валиноре, но за сотню лет в Эндорэ юноши стали правителями и воинами. Но старшие относились к ним по-прежнему, стараясь хоть немного, хоть в чем-то заменить Дамроду и Дириэлю отца и мать. Амрод не стремился подражать Высокому, однако все больше походил нравом на строгого и замкнутого Майтимо, Амрас же, более мягкий и мечтательный – на Макалаурэ. Несмотря на эту несхожесть, они всегда были вместе и Финдекано не помнил, чтобы близнецы ссорились или даже сколько-нибудь серьезно спорили друг с другом. Детские игры и веселые потасовки были не в счет.

 

          - Ну, мы пойдем, - почти одновременно произнесли Амрод и Амрас, вставая из-за стола.

 

         - Еще раз благодарю тебя, Финдекано, за то, что приехал, - отозвался Маглор, выходя из своего туманного, мечтательного забытья. – Завтра поговорим еще.

 

        - Конечно. Я тоже очень рад нашей встрече, Макалаурэ.

 

        Они остались вдвоем; слуги быстро убрали со стола то, что осталось от ужина, принесли квенилас…

         Ему всегда было одновременно легко и невыносимо тяжко наедине с Нельо. Каждая встреча наполяла болью и радостью, каждый раз, глядя в застывшее темное золото глаз Майтимо, он в который уж раз мечтал, что признается, - и снова Фингон Отважный не решался. Уже в Тирионе старший сын Феанаро был ему ближе отца и матери, братьев и сестры. Финдекано мог проводить с ним сколько угодно времени, и они никогда не надоедали друг другу. Даже после того, как Феанаро и Нолофинвэ поссорились – стена гордыни, обид и непонимания, выросшая внутри королевского Дома, не смогла разрушить их дружбу. Именно тогда каждая встреча стала поистине драгоценной. Оба переживали, но были уже взрослыми нери, и не рыдали на плече друг у друга; нет, они просто, как и прежде, отправлялись на охоту или просто скакали по лесам и лугам в окрестностях Тириона. Нельо приезжал к нему и из Форменоса – именно тогда Финдекано впервые подумал о том, что их встречи напоминают тайные свидания влюбленных – и словно яркое сияние Лаурелина озарило его феа. Он понял, отчего так бросает то в жар, то в холод, стоит нечаянно дотронуться до ослепительно-белой кожи Майтимо, прикоснуться к его огненным волосам… Однажды Фингон с трудом справился с нестерпимым желанием, когда они купались в лесном озере – роа едва не выдало его, вид обнаженного возлюбленного был просто невыносим.

        Он отправился в сады Лориэна – за утешением ли, забвением, избавлением от сжигавшего феа и роа чувства. Он и сам не знал толком – просто идти было больше некуда.

         

       - Финдекано Нолофинвион, меня радует твой приход. Хотя из вашей семьи я ждал прежде всего Финвэ Нолдорана, - невесело улыбнулся Вала Ирмо. – Олорин постарается помочь тебе.

 

         У майа Ткущего Видения были пепельно-серые волосы и невероятные глаза – менявшие цвет от нежно-сиреневого до исчерна-фиолетового, затягивавшие в глубину бездонных зрачков. Финдекано едва слышно вздохнул – ему уже стало немного легче.          Они сидели под серебристой ивой, тянувшейся ветвями к тихо журчавшему ручью. Сверху падали радужные в этот час Смешения Света душистые капли, успокаивая, охлаждая пылающее тело…

 

        - Я дружен с Майтимо Руссандолом, а тут эта вражда, а теперь и ссылка…Майа Олорин, как сделать так, чтобы все вернулось, стало как раньше?

 

       - По-прежнему уже вряд ли будет, - покачал головой Айну, - все еще может измениться к лучшему, но будет уже иным, пойдет по другому пути. Да, и зови меня просто по имени, Кано. Тобою еще многое не сказано, но это потом, а теперь – спи… Ты весь словно в огне, принц эльдалиэ.

 

        Олорин положил узкую прохладную ладонь на горячий лоб нолдо; посмотрев в туманную лиловую мглу очей Айну, он действительно уснул – сладким, целительным сном, в котором были звезды в темных небесах за пределами Амана, и величественные деревья лесов Оромэ, и неповторимая мелодия капель, падавших в роще Ив Радужной Росы…

        Пробудился  Финдекано уже в час ярчайшего сияния Телпериона. Майа все так же сидел рядом.

 

        - Странно, - эльда осмотрел одежду, провел рукой по лицу и волосам, - я должен был уже насквозь промокнуть.

 

       - Это чары, - улыбнулся Олорин, - роса высыхает, едва коснувшись тебя. Хотя и без них от твоей горячей кожи она сразу бы растаяла паром. Ты не все рассказал мне, Кано. Что-то жжет тебя изнутри, я чувствую эту боль.

       

         - Да, - выдохнул нолдо. Он не мог устоять перед тихим, но таким сильным и звучным голосом, перед очами Айну, проникавшими, казалось, в самые глубинные уголки его феа. Конечно, майа и без осанвэ ощущал непокой Финдекано и возможно, даже его тайну – сладкую, страшную, непроизносимую…

         Олорин взял его руку в свои.

 

         - Никто не узнает о нашей беседе, Кано. Если же будешь и дальше держать свою боль внутри – станет еще хуже. Можешь сказать словами, или, если хочешь – осанвэ…

 

         Нолдо покачал головой.

 

         - Я скажу… Без осанвэ. Не могу без Нельо. Я люблю его.

 

 

        Майа не выпустил его руку – нет, взял и вторую, мягко поглаживая кисти и запястья,  -  это было неожиданно, но – так приятно… Финдекано удивленно поднял голову.    

         Глаза Олорина были темно-лиловыми, в их таинственной глубине вспыхивали и гасли радужные искры. Прекрасное лицо Айну светилось таким сочувствием и нежностью, что у эльфа неожиданно пересохло во рту.

 

         - Хорошо, что ты сказал это мне, Кано. Я не обману твоего доверия. И сделаю все, чтобы тебе стало легче.

 

        - Мне уже легче, Олорин. Благодарю тебя.

 

        - Пока не за что. Я не могу дать тебе совет, как поступить. Слушай свое сердце, нолдо. Скажу лишь – не пугайся, такие чувства присущи и другим эльдар. И не только им, Кано.

 

       - Олорин…

 

       - Если не хочешь – уходи сейчас, а то будет поздно, - шептал майя, обнимая его.

        

        Он  лукавил – было уже поздно. Финдекано словно прирос к этой траве, цветам, к удивительным глазам и бесстыдным рукам Айну, к его горячим губам, захватившим его рот… Олорин одним движением скинул просторное одеяние цвета тумана; его кожа сияла серебром в свете Телпериона, волосы окружали лик светящимся ореолом. И – он был таким страстным и нетерпеливым…

       Они тихо стонали, шептали друг другу какие-то ласковые словечки, боясь криками нарушить священный покой Садов. Прохладная кожа майа не охлаждала пламени, полыхавшего внутри Финдекано, - напротив, его объятия и поцелуи пробудили такую же страсть, как и при виде Майтимо на озере, - восставшая плоть не давала покоя.

       Олорин коснулся ее – рукой, языком, губами… Жаркое, неизведанное, невероятное заполнило целиком, потом – выплеснулось наружу жидким огнем и слепящим светом. Финдекано открыл глаза.

 

        - Что это? – прошептал он едва слышно.

 

        - Это освобождение, мой эльда. Повернись, я хочу дать тебе еще немного радости.

 

        Олорин был искусен и осторожен. Ему почти не было больно, скорее – мучительно сладко, с самого начала.

        Финдекано все же не смог удержаться от крика, мгновением позже и Олорин застонал, упав на него.

 

        - Мой майа…

 

        - Мой эльда. Ты так красив и так любишь праздники роа…

 

        - Я узнал о них только от тебя, Олорин. Я приду завтра.

 

        - Уже уходишь?

 

        - Если ты не гонишь меня, я останусь.

 

        - Я? Гоню? Кано, я снова хочу тебя. Но боюсь заездить.

       Нолдо рассмеялся.

 

       - Я норовистая лошадка, Олорин. И тоже хочу… Хочу взять тебя, как женщину.

 

       - Да, Кано, да, мой эльда, освободись хоть немного от того, что сжигает тебя…

 

*   *   *

 

       - Ты вспоминал Валинор?

 

       - Ты догадался, - улыбнулся Финдекано, - да, то время, когда мы были юными и беспечными. Я не жалуюсь на жизнь в Эндорэ, Нельо. Но здесь мне не хватает тебя.

 

        Майтимо внимательно смотрел на него, и этого взгляда Фингон Отважный боялся больше всего на свете. У него все внутри переворачивалось, внизу живота сводилот от болезненного возбуждения и страха, что Майтимо догадается. Он уже не раз смотрел так – словно пронзая насквозь.

 

       - Мы можем видеть друг друга в Палантире, брат.

 

       «Брат». Финдекано казалось, что он заливается краской не меньше, чем Карнистир в мгновения гнева. На самом деле – лишь легкий румянец окрасил его лицо.

 

       - Это не то. В Зрячий камень я не могу сказать тебе…

 

       - Что? – все так же спокойно спросил Майтимо.

 

       - Я люблю тебя, Нельо. Еще в Тирионе понял – ты мне дороже всего. Ты знал?

 

       - Да. Я тоже люблю тебя. Не так, как брата. И больше, чем друга. Но если ты о том, чем занимается с нери Карнистир…

 

      «Лучше бы он ударил меня. Валар, умереть на месте легче, чем что-то сказать. И уйти сейчас я не смогу.»

 

      - Майтимо, ты свет моей жизни, и я никогда не решился бы, если ты этого не хочешь. Не прошу даже поцелуя – только не уходи.

 

      - Прости меня, Кано. Я не знаю… Не знаю, дай мне время.

 

     Лицо Нельо осталось прежним – неулыбчивое, бесстрастное, сосредоточенное. Но замерзшее золото в глазах вдруг брызнуло, вспыхнув ослепительными искрами… Или ему только показалось?

      Майтимо говорил, с трудом подбирая слова:

 

      - Финдекано… Я боюсь этого. Боюсь страсти, боюсь того, что это уведет меня с пути Клятвы. Или еще хуже – из-за меня ее рок падет на твою голову. Ты уже пошел за мной в Альквалондэ. И на лед Хэлкараксэ, и на скалы Тангородрим.

 

     - За тобой я готов пойти куда угодно, Нельо. Никто тогда не удержал меня – и сейчас не удержит. Даже ты.

 

      Финдекано взял его левую руку и поцеловал. Майтимо молчал, опустив голову – только рука жила. Он провел ей по губам Финдекано, по щеке, подбородку, шее…

 

      - Когда я узнал, что ты не стал жечь корабли в Лосгаре из-за меня, - это был один из лучших дней в моей жизни, - прерывисто, еле дыша, шептал Фингон.

 

      - Кано… Я не могу ничего сказать тебе сейчас. Не хочу давать тебе ложной надежды, но я…  

 

       Он наконец поднял глаза – совершенно больные, измученные долгим бегством от себя самого, внезапно понял Финдекано.

 

       - Прости. – Майтимо встал и стремительно вышел из зала.

 

       Финдекано слышал, как в ночной тишине простучали по мостику копыта коня, как дозорные подняли бревенчатый настил. Он знал, что одинокий всадник будет до утра скакать по лесам и приречным лугам Оссирианда.

       «Нельо. Я буду ждать, но Эндорэ – не беспечальные земли Валинора. Здесь каждый день может стать последним. Нельо, как я мог сомневаться, не видеть, что ты страдаешь еще сильнее меня…»

 

Примечание: автору известно, что Кано называли Канафинвэ Макалаурэ. Но Фингону это имя («вождь, командир») как-то больше подходит, по моему скромному мнению.

 

                    Словарик (квэнья)

 

Astaldo – отважный, доблестный. Epesse (прозвище) Финдекано Нолофинвиона

 

elder – эльдар женска полу

 

fea – душа

 

hroa – тело

 

ner, мн.ч. neri – мужчина

 

osanwe – обмен мыслями

 

quenilas – «лист беседы»; чай из трав